Первое, что бросается в глаза в уютной гостиной Лидии Александровны и Александра Андреевича, это портреты военных лет и фотографии детей и внуков. В таком соседстве как будто бы невидимая связь поколений.

Пальто от союзников

«Это я, здесь мне восемнадцать… Я тогда служил в отдельном лыжном батальоне», –– поясняет Александр Андреевич. Рядом, на другой фотографии, совсем ещё молоденькая Лидия Александровна. «Это американское пальто – помощь от военкомата, оно было очень большое, но мама подружки подшила его для меня. А шапку моя родственница уже хотела в русской печке сжечь, и я как раз подошла. Увидела шапку и взяла себе, мех на ней стянула, подклад новый сделала. А на работе все удивлялись: «Пальто какое! Шапка какая!». Повоображать-то тоже хотелось», –– улыбается Лидия Александровна.

Ему сейчас восемьдесят два, ей восемьдесят. И хотя волосы уже седы, души их всё так же молоды, как в тот памятный апрельский день 1942-го.

«Я стояла у колодца, вся перебинтованная», –– вспоминает Лидия Александровна. В тяжёлые сороковые нелегко приходилось не только на передовой, но и в тылу. Лидия Александровна попала в число молодых девушек, которых отправляли в Чердынский район на сбор клюквы для раненых солдат. Подростки, едва успевшие окончить 7 классов, шли по пояс в весенней ледяной воде и собирали ягоды. Норма на человека составляла 12–14 кг, и иногда это стоило им жизни (двое подростков погибло). Но ребята не роптали, они осознавали значимость своей работы, ведь они помогали раненым встать на ноги. «В первую весну я очень простыла, болячки были по всему телу», –– Лидия Александровна показывает шрам –– ямочку около глаза.

День Победы – семейный праздник

– Шурка, скорей! Шурка, расстреляют! –– кричала мама Александра Оборина, провожая его на фронт. В то время была жесткая дисциплина, и опаздывать бойцу на поезд ни в коем случае не следовало. А Александр задержался на минуту, чтобы поинтересоваться, отчего Лида, с которой они в детстве жили по соседству, перебинтована. Александр уже второй раз ехал на фронт после тяжёлой контузии: осколок снаряда пробил броню и попал в голову.

– У нас в семье самый большой праздник –– это День Победы, –– говорит Александр Андреевич. О том, насколько дорогой оказалась цена победы, он до сих пор вспоминает с болью в сердце. За время войны сержант Оборин прошёл и по русской земле, участвовал и в освобождении Прибалтики, Румынии, Югославии, Австрии, Чехословакии. За всё время службы в воздушно-десантных войсках совершил 56 прыжков с парашютом. Каждый из прыжков мог стать последним, ведь в отличие от учебных, где выдавалось два парашюта, для боевого прыжка был только один, причём боец, подписывая соответствующую бумагу, нёс ответственность за своё снаряжение, а следовательно и за свою жизнь сам.

От пули и воды спас Бог

До сих пор кровавые картины войны стоят перед глазами ветерана. Форсирование Днепра в октябре 1943 года, о котором мы сейчас узнаём лишь из учебников истории, для бойцов было ужаснейшей реальностью. Операция началась 18 октября 1943 года. Десятая и двадцатая воздушно-десантные бригады расположились в городах Сумы и Белая Церковь. Александр Андреевич находился в двадцатой бригаде. Бойцов в два часа ночи посадили в самолёты. К четырём часам их начали сбрасывать на правый берег Днепра, в то время как наземные войска переправлялись на лодках, досках, пустых бочках, наскоро сколоченных плотах… Так десантники оказались под перекрёстным огнём русских и немецких войск. За два часа двадцать четыре тысячи бойцов потеряли большую часть своих товарищей – в живых осталось три с половиной тысячи человек… На следующее утро, по воспоминаниям местных, Днепр был коричневым. Александр Оборин во время форсирования Днепра дважды оказывался на краю жизни и смерти: первый раз, попав под перекрёстный огонь, и второй раз, когда его, тонущего в Днепре, за волосы вытащили боевые товарищи. Александр Андреевич благодарен Богу за это чудесное спасение. Он вспоминает: «Когда я пошёл в армию, отец и мать говорили, что надо верить в Бога, просить помощи у Него», да и солдаты частенько вспоминали о Боге.

Осколок в ноге – орден Славы

В 1945-ом все праздновали победу, а Лида, всю войну получавшая письма от сержанта Оборина, не могла дождаться его возвращения. И более того, он почему-то перестал ей писать.

В апреле 1947 года Лида, вернувшись с работы домой, была возмущена тем, что какой-то непрошеный гость в шинели и начищенных сапогах расположился на её кровати. В ответ на свое негодование она услышала слова брата:

– Тише. Это же Сашка Оборин…

Всё дело в том, что после окончания войны председатель Верховного совета Калинин издал указ призвать на действительную службу ребят 1923–1924 года рождения. И Александр Андреевич Оборин снова был обязан защищать Родину, а именно –– очищать территорию Прибалтики от оставшихся на ней немцев. Возможности отправить письмо не было, так как поиски проводились в лесах и на болотах. Таким образом, война для Александра Оборина закончилась в 1947 году. О ней до сих пор напоминает осколок в ноге, и боевые медали: «Орден Славы 3-й степени», «За отвагу», «За боевые заслуги», «За освобождение Будапешта», «За освобождение Белграда», «За взятие Вены», «За освобождение Праги».

Эту песню тебе пою

Супруги говорят о том, что выжить на войне русским людям помогла сильная вера в то, что они победят. И в тылу, и на фронте выручали людей строгая дисциплина, взаимная поддержка и… песни, которые они не переставали петь, несмотря на все лишения и беды. На вопрос о том, что бы они хотели пожелать молодёжи, ответ был: «Помнить эту историю, помнить, что была такая ужасная война…»

Глядя на эту милую пару, радуешься, что, прожив вместе шестьдесят лет, они до сих пор относятся друг к другу с нежностью и любовью. В атмосфере тепла и уюта они воспитали трёх замечательных детей. Недавно у Лидии Александровны был юбилей. В открытке от мужа строки из песни, которую они часто поют друг другу.